Новые израильские фестивальные хиты
Израильская анимация находится в парадоксальной ситуации: здесь хорошо учат профессии, и кроме знаменитой иерусалимской киношколы Бецалель, есть еще несколько, набирающих обороты, как, например, «Сапир» в Сдероте. Но независимая авторская анимация в Израиле не выживает – нет денег, то есть нет достаточного количества фондов, как в развитых анимационных странах, которые бы могли поддержать этот вид искусства. И это значит, что талантливые люди, которые хотели бы заниматься авторской анимацией, вынуждены уезжать, чтобы заниматься любимым делом там, где на это можно прожить, а если они не хотят покидать дом, им надо искать возможности копродукции и софинансирования в других странах, участвовать в международных питчингах. Если посмотреть на программы мировых анимационных фестивалей, заметно, что израильские мультфильмы присутствуют главным образом в студенческих конкурсах. Тем более ценно, что прошедший год был для израильской анимации особенно успешным — появились три очевидных хита, обошедших множество престижных международных
фестивалей и попавших во многие призовые списки, и на подходе четвертый. Кроме того, есть несколько фильмов – и студенческих, и независимых, — отобранных в конкурсные программы важных смотров и конкурсов. По этой коллекции фестивальных хитов хорошо видно, что израильская анимация приносит в искусство, кроме самого арта — режиссерского мастерства, экспериментальных техник, острого дизайна. Все эти фильмы говорят на болезненные, трудные темы, причем очень по-своему, не оправдывая банальных ожиданий. И главные сюжеты в сегодняшних хитах: память и юность.
Короткометражка Таль Кантор\ Tal Kantor «Письмо свинье» \ «Letter to a pig» — пожалуй, самый призовой израильский фильм прошлого года и вообще один из главных мировых хитов года в новом авторском кино. В 2017-м году Таль победила в питчинге, который устраивается на кинорынке самого важного анимационного фестиваля, проходящего во французском городе Анси, и фильм, законченный и вышедший в свет в 2022-м, стал копродукцией Израиля и Франции. Таль заметили еще несколько лет назад с ее дипломным фильмом в Бецалеле «Другими словами» \ «In Other Words» (2016), тоже получившим много призов в свое время. Там в коротком разговоре отца с выросшей дочерью вставала вся история их не сложившихся отношений – вина, разочарование, поздние сожаления.
https://vimeo.com/240352738
В основе фильма «Письмо свинье» лежит школьное воспоминание о том, как в день Памяти Холокоста в школу приходит старик из «выживших», чтобы на специальном уроке рассказать свою страшную историю. Мы видим, что детей в Израиле донимают Холокостом так же, как нас в советской школе мучали рассказами об Отечественной войне, приглашая ежегодно на день Победы ветеранов с воспоминаниями. Сколько бы ни отличались два этих сюжета, и тех, и других стариков школьники не хотят слушать, и там, и там на уроках они томятся, валяют дурака и ждут, когда их отпустят, только отдельные впечатлительные натуры вслушиваются в рассказ, который становится для них важным и личным. Таким подростком, видимо, была Таль, но фильм, который она сделала – не вполне анимадок. Она рассказывала, что историю старика, пришедшего в школу, она помнит смутно, но не может забыть сон, приснившийся ей под впечатлением встречи. В фильме этот сон мы понимаем, как рефлексию молодой израильтянки, осмысляющей историю страны с позиции сегодняшнего дня, реагирующей на события восьмидесятилетней давности, ставшие травмой для нескольких послевоенных поколений и продолжающие догонять их снова и снова.
Старик рассказывает, как мальчишкой, убегая от преследовавших его фашистов, спрятался в свинарнике, и, когда преследователи туда вошли, его заслонила и тем спасла огромная свинья. Мальчик долго еще потом жил там со свиньями, а потом, спасшись, лелеял план мести. Позже, он даже написал письмо защитившей его свинье, и теперь читал его школьникам: те животные, которых его родные в детстве называли грязными и отвратительными, стали спасителями, а люди оказались злыми животными. Как и свой диплом, Таль строит фильм на основе съемок актеров, но видео как будто размывается и достраивается рисунком, как воспоминание размывается и достраивается фантазией. Мучительный урок в фильме продолжается мрачным видением, в нем школьники обступали и вздергивали на веревках вверх страшную клыкастую свинью, обозначавшую злых фашистов, свинья билась, визжала и тут в детях рождалось сочувствие, отчего огромная туша у нас на глазах превращалась в крошечного поросенка, и тем освобождала героиню и других детей от ненависти и желания мстить. Это было важное высказывание нового поколения о необходимости отпустить прошлое.
Тизер: https://youtu.be/4G37KERv7us
Второй фестивальный хит, о котором надо рассказать, тоже связан с темой Холокоста и прошлого, которое не только не отпускает нас, но требует играть по своим правилам. Это автобиографический анимадок «Священный Холокост» \ «Holy Holocaust» снятый сценаристкой Ноа Берман-Херцберг \ Noa Berman-Herzberg, главной героиней истории, и Оси Вальд \ Osi Wald, арт-директором и аниматором.
История, которую нам рассказывают в фильме, выглядит действительно впечатляюще. Было так: две девушки – белокурая израильтянка Ноа и чернокожая немка Дженнифер — познакомились и подружились на курсе рисования в Париже в начале девяностых. Дружба продолжалась много лет, Дженнифер приезжала к подруге в Израиль и училась там, а потом, через двадцать лет внезапно прервала общение. Ноа долго пыталась выяснить, в чем дело и узнала вот что. Дженнифер была приемной дочерью в семье, а ее настоящими родителями были австро-немецкая мать и отец-нигериец. В 38 лет Дженни случайно нашла в библиотеке биографию своей матери и узнала, что та была дочерью Амона Гёта, казненного нацистского преступника, коменданта концлагеря в Польше (в “Списке Шиндлера” его играет Рейф Файнс).
Дженнифер погрузилась в глубокую депрессию и порвала все связи (в итоге она написала книгу “Мой дедушка застрелил бы меня: черная женщина обнаруживает нацистское прошлое своей семьи»).
В фильме Ноа, ироничная умница, спорит с тем, что далекое прошлое должно ломать настоящее, но чувство вины гнетет бывшую подругу, она не может с ним справиться и стать прежней. Скорее наоборот: превратившийся в жупел «священный Холокост» требует от нее соответствующего помпезного нарратива. Но Ноа отказывается играть в эту игру и становиться обобщенной еврейкой, перед которой Дженнифер хочет чувствовать вину, она в сердцах называет бывшую подругу, которая теперь ездит по миру с лекциями и книгой, переведенной на многие языки, – «селебрити Холокоста».
Само кино сделано очень просто, в нем главное – история, которая при таком рассказе выглядит предельно ясно, как понятны растерянность и недоумение Ноа, пытающейся доказать, что влияние прошлого не должно быть фатальным, свою судьбу мы можем выбирать сами. Этот фильм во многом построен как дискуссионный, провоцируя обсуждение сегодняшней риторики о Холокосте, и требуя живой работы с памятью. Не могу не вспомнить к этой истории свой давний разговор с русским приятелем, который в начале девяностых познакомился в Германии с таким же молодым немцем и тот вдруг сказал ему: «Мой дед воевал на Восточном фронте. Может быть, он целился в твоего деда». Мой приятель спросил: «И что?», но новый знакомый был напряжен и «казалось, что он ждет, что я плесну пивом ему в лицо и уйду, хлопнув дверью».
Фильм Ноа и Оси много поездил по фестивалям, а в прошлом году летом его купил «Нью-Йоркер» для своего видеоканала, так что теперь его можно посмотреть целиком. Но дискуссии о «священном Холокосте» не останавливаются, кино продолжает гастролировать, провоцируя споры.
https://youtu.be/Hb2ojGXNJSo
Третий безусловный хит главным образом детских фестивальных программ, попавший во все сборники для подростков, получивший множество призов и в конце концов попавший в короткий список Оскара – «Черная горка» \ «Black Slide», дебютный авторский фильм Ури Лотана \ Uri Lotan.
Ури, закончивший американскую киношколу, в Израиле работал главным образом в коммерческой анимации, и его первая работа, которая стала знаменита – прелестный и немного грустный музыкальный клип ‘Ma’agalim’ для исполнительницы Джейн Бордо \
ane Bordeaux, сделанный в технике 3D компьютерной анимации, имитируя старую шарманку с деревянными игрушками
https://youtu.be/zgHHph-CrC8
В «Черной горке» режиссер снова работает с компьютерной анимацией, но старается добиться эффекта пластилина, даже как будто оставляя отпечатки пальцев на щеках героя. История Лотана, выглядящая ярко и нарядно, на самом деле болезненная и тревожная. Робкий мальчик лет десяти, которого подначивает его бойкий друг, вместе с ним тайком пробирается на самый страшный аттракцион водного парка, куда запрещен вход младшим — высоченную спиральную горку-трубу. О ней среди школьников ходят легенды: мол, прошедшие этот спуск, никогда не будут прежними, и важно, чтобы ни случилось, ни за что не закрывать глаза. В фильме разные этапы подъема мальчика на горку и стремительного полета в черном желобе перемежаются короткими флэш эпизодами его возвращения домой – разговоров с бабушкой и подслушанного телефонного разговора с отцом, где он узнает, что умерла мама. Так получается, что преодоление ужаса, которое переживает чувствительный ребенок во время страшного аттракциона, становится для
него подготовкой к горестной новости дома. И ныряя с головой в ванну, мальчик как будто хочет спрятаться под водой, а вместе с тем вспомнить то ощущение, которое ему удалось победить.
Из фильма это никак не следует, но на мой взгляд, немаловажно, что Ури в детстве сам пережил эту историю: он узнал, что умерла его мама, когда с друзьями катался в парке водных аттракционов. И документальность, видимо, дала важную ноту его режиссуре. А теперь его фильм тоже можно увидеть на канале «Нью-Йоркера».
https://youtu.be/LNgBJPzBobU
Четвертый фильм из нашего списка рано называть хитом (его пока почти никто не видел), но его наверняка ждет счастливая фестивальная судьба, тем более что его премьеру объявили на Каннском фестивале в конкурсе короткого метра, что о многом говорит. Это «Via Dolorosa» Рахель Гутгарц \ Rachel Gutgarts, копродукция Франции (Miyu Productions) и Дании, где в резиденции ANIDOX:LAB, которой руководят известные израильские режиссеры Ури и Михаль Кранот, она разрабатывала идею автобиографического фильма о юности на улицах Иерусалима.
Рахель тоже не совсем новый человек в анимационном мире, ее дипломный фильм в Бецалеле «A Love Letter to the One I Made Up» \ «Любовное письмо тому, кого я придумала» (2017), сделанный в эффектнейшей экспериментальной технике, где она анимировала шелкографическую печать, много путешествовал по мировым фестивалям.
https://vimeo.com/274326489
Когда смотришь фильм «Виа Долороса», названный по имени иерусалимской улицы, где пролегал крестный путь Христа, попадаешь в те места Старого города, где сегодня и прежде тусовалась неформальная молодежь, и как будто проваливаешься в чужую юность — болезненную, запальчивую, полную обид и трудных открытий. Рахель ведет нас по Старому городу, через его дворы и бары, где кто-то курит кальян, а кто-то сворачивает косяки с травой, где андерграундные ребята из разных концов Иерусалима соседствуют и враждуют с полицией, танцуют, катаются, крутят любовь, делятся секретами и получают важный опыт взросления. Она ведет нас по направлению к Стене Плача, думая про свои 14 лет в этих местах. В дни покаяния, предшествующие Судному Дню, Рахель ночью ходит по Старому городу, разговаривает с подростками и вспоминает. Она просит прощения за то, что было тогда, и так готовится к искупительному ритуалу Капарот перед Йом-Кипуром, который даст ей возможность освободиться от своей мучительной юности.
Гутгарц снова работает с собственной экспериментальной техникой, основанной на печати, только теперь это не цветная шелкография, а черно-белая контактная фотопечать, которая создает ощущение сияния в темноте. В ее путешествии мы не можем разглядеть лица, они как будто засвечены случайными огнями, но выхватываем из темноты то рот девчонки и ее брекеты на зубах, то руки в татуировках, держащие карты, с пальцами, унизанными панковскими кольцами в шипах. Мы не понимаем, где сегодняшние подростки, а где воспоминания Рахели, хотя нет, вот кто-то шумно дышит в пакет, наверное, это токсикоман ее юности или сейчас тоже нюхают клей? Галлюцинации сопровождаются тинеджерскими мантрами о любви, похожими на заклинания и молитву. Первые пробы наркотиков, первый секс, а с ним – оскорбления, унижение, первые национально-религиозные мальчишеские войны — сейчас это выглядит так же, как двадцать лет назад и, вероятно так же, как сотни лет назад. Священный город накладывает отпечаток на юность, проведенную в нем, татуировки рифмуются с изрезанными крестоносцами стенами Храма Гроба Господня. Отбегая от компании пописать, девчонка присаживается за древними гробницами, и выросшая Рахель просит за это прощенья у священных камней. Мальчишки в черных худи, натянув капюшоны, качаются, как евреи в черных шляпах на молитве у Стены Плача. Гремит уличная музыка, поет муэдзин, дрожат, расплываясь, будто увиденные сквозь слезы, огни множества свечей. Объявления на автобусных остановках напоминают о том, что можно купить курицу для Капарот.
И еще о нескольких израильских фестивальных фильмах последнего времени.
Один из них снят Дотаном Морено\ Dotan Moreno, чей фильм «Рынок»\ «Shouk» (2014) — тоскливая история про подростка, живущего с подавляющей его любимой и ненавистной властной мамой где-то в бедной провинции – для меня до сих пор один из любимых израильских мультфильмов, много объясняющих про страну.
https://youtu.be/3BVZvOqiyhc
Новый фильм Дотана «Мы были стерильной бомбой» \ «We Were a Sterile Bomb», снова говорит об израильской окраине конца девяностых годов, об относительно мирном времени до начала второй интифады и появления мобильных телефонов в этом бедном регионе. Снова его герой интровертный юноша, работающий на автозаправке и задумчиво слоняющийся по городу, где он не видит ничего, кроме дворового футбола, в который играют его ровесники. После рисованного «Шука», черно-белого, полного корявых узнаваемых деталей убогого быта, дизайн фильма «Мы были стерильной бомбой» кажется очень простым и ярким, но слепящее израильское солнце не должно обманывать. Речь все о том же – об одиночестве и тоске. Молчаливое медленное кино говорит о робком двадцатилетнем парнишке из религиозной семьи, вдруг осознавшем свою гомосексуальность. Но первый опыт счастья ему не приносит, а напротив, добавляет в его унылую жизнь ощущение отвергнутости и безнадеги. В бессловесном фильме есть эпизод в синагоге и там вместо молитвы и как молитва звучит стихотворение Израэля Дадона «We Were a Sterile Bomb», давшее название фильму, стихи о безрадостной юности.
https://vimeo.com/803487220
Фильм «Твои плохие животные» \ «Your Bad Animals» молодой режиссерской пары Амит Коэн и Идо Шапира \ Amit Cohen, Ido Shapira тоже за последний год поездил по фестивалям. Этих ребят тоже заметили раньше, еще с их дипломным фильмом «Свора»\«Hounds» (2018), который сейчас смотрится очень актуально. Они сочинили историю про собаку, воспитанную как человек, но при встрече с нападающей на дом ее хозяина сворой диких собак, она совершенно изменилась и стала одной из них.
https://www.youtube.com/watch?v=pbH-Q5rjiYs
Новый фильм Амит и Идо в такой же графике, немного напоминающей гравюрную с глубоким черным цветом — метафорический сюжет про тинейджерскую мечту о свободе. Его героиня — мышка-подросток, живущая под землей со своей депрессивной мамой, держащей дочь под гиперконтролем: они вместе спят, вместе едят, вместе моются. И, конечно, девочку привлекает мир наверху, такой опасный, но и такой яркий, притягательный, сексуальный, полный обмана и плохих парней, но и невиданной новизны и свободы. Устоять перед ним невозможно.
https://vimeo.com/728548513
Скажу о двух важных дипломных мультфильмах прошедшего фестивального года. «Золотая маргарита» \ «Golden Margarite» выпускницы Бецалеля Керен Карасик / Keren Karasik — история про подростков, проводящих время и ищущих себе занятия и развлечения на улице в каком-то безрадостном и дымном промышленном городском районе с мусором из бутылок и шприцов, среди шума заводов и линий электропередач, на бедной и опасной черно-белой окраине, которая могла бы существовать где угодно, но тут явно речь о постсоветском пространстве.
Керен рисует масляной пастелью и мы видим, что в этой унылой серой местности яркие цветы – только вот эти подрастающие дети, с их любопытством и поисками радости несмотря ни на что.
https://vimeo.com/578345135
Еще один выпускной фильм из Бецалеля тоже говорящий о том, как болезненно взросление — «Я постучался в дверь своего дома» \ I Knocked on my Home’s Door режиссера Мэттью Хури / Matthew Khoury. Его герой — робкий и застенчивый мальчик из арабской христианской семьи страдает от издевок одноклассников над тем, что у него рано начали расти волосы на теле. Дома брутальный волосатый отец в свою очередь раздражен тем, что сын слишком тихий и чуть что готов заплакать. Ребенок, чувствующий, что весь мир на него ополчился, может выместить свою обиду и подавленный гнев самым жестоким образом только на том, кто слабее и зависимее его, а таких почти нет – разве что домашний хомяк.
https://vimeo.com/451079689
А закончу рассказ об анимационных хитах последнего времени чудесным клипом и печальным воспоминанием об одном из самых известных режиссеров израильского происхождения – Гиле Алькабеце \ Gil Alkabets. Он уже много лет жил в Германии и, наверное, его можно не называть израильским или немецким режиссером – он был международной звездой. Алькабец, один из самых парадоксальных, неожиданных и остроумных художников, которых я знаю, уже много лет радовал всех своими рисунками, полными абсурдного юмора, которые он публиковал в социальных сетях. Эти рисунки он анимировал и в 2020-м году сложил в серию микроэпизодов для клипа израильской исполнительницы Товы Гертнер \ Tova Gertner с названием «Good and Better» \ ‘Beseder’, говорящего о тревоге и неуверенности в завтрашнем дне. Клип этот много ездил по фестивалям, а в сентябре 2022 года всеми любимого режиссера, художника, преподавателя и просто чудесного, теплого человека, не стало. Он покончил с собой. И теперь музыкальное видео «Беседер» завершает мемориальные показы фильмов Алькабеца по всему миру, а юмор его кажется еще более горьким, чем когда-то. Как поет Това Гертнер: «Трудно представить, что будет лучше, гораздо легче думать, что будет хуже».
https://youtu.be/Qbye9CPE6-Y
