Не спать
Однажды Игорь проснулся и понял: он в комнате не один. Открывает глаза, а по комнате женщина ходит. Голая.
Тут Игорь спохватился, что и он, кстати говоря, голый. Вскочил, штаны натянул, из комнаты вышел. Сидит и думает: а что происходит?
Ничего не придумал, а времени прошло много. И Игорь пошел на работу. Идет себе, идет, ноги дорогу помнят. А вот что делать на этой работе, Игорь представления не имел. Хотел уже даже отпроситься, сказать, что заболел. Но как-то обошлось: посидел, новости в Фейсбуке почитал, по-
лайкал — а тут и вечер.
Пошел Игорь домой. Хоть там и была предположительно эта женщина голая. Но Игорь схитрил: заскочил в квартиру и в ванной заперся. А вышел аж ночью.
На следующий день все повторилось, только женщина эта что-то бор- мотала себе под нос и сосиски принесла Игорю в комнату. И на работе все повторилось. И вечером.
И так прошло года два, а может, лет семь, трудно сказать. И Игорь утром спросил у голой женщины (она как раз что-то надевала): «А где родители?» Женщина посмотрела на него удивленно: «Твои? На даче, где ж еще». И Игорь не пошел на работу, а поехал на дачу.
Смотрит: родители. Постарели немножко, но выглядят хорошо. «А, — говорят, — Игорь приехал. Давай тушенку на обед откроем».
Игорь все ходит за ними, ходит, а они как-то мимо смотрят. Он тогда маму остановил. «Мама, — говорит, — а ты меня любишь?»
Мама посмотрела сквозь него. «Люблю, — говорит, — конечно. Как же».
«А мне кажется, — говорит Игорь, — как-то все не так. А гораздо хуже». «Ох, Игорь, — отвечает мама, — и зачем ты просыпался».
Конец
Игорь долго ехал в пустом грязном вагоне поезда и не думал ни о чем. Ему было даже странно, но ни одна мысль не приходила в голову. Но когда поезд остановился, стало ясно: надо выходить.
На платформе толпились люди с мешками и сумками, а к Игорю бежала добрая фея.
-Привет, Игорь.
Пахло от нее незабудками, болотом и псиной, глаза были добрые, руки полные, а воротник белоснежный. Фея.
— Здравствуй, тетя Валя, — сказал Игорь.
-Пойдем. Хорошо, что ты такой.
-Какой — такой?
-Нетяжелый.
Игорь и Валя пошли через рощу, потом через луг. Валя все время сво- рачивала, и Игорь уже испугался, что не сможет найти обратную дорогу: подожди, как это, три раза налево, два раза направо, потом прямо, потом немножко назад и опять налево… Но они уже подошли к дому.
Дом был бревенчатый, с двускатной крышей и высоким крытым крыль- цом. В сенях было грязно, стояли ведра с чем-то черным, пыль столбом. На полу почему-то валялась разбитая тарелка с недоеденными макаронами.
-Проходи, проходи, не стой тут! — прикрикнула Валя, и Игорь вошел в комнату.
Там было неожиданно чисто и уютно: деревянная обшивка на стенах, деревянный пол, большие окна с льняными шторами.
-Садись. Я тебе ножки помою.
Игорь пытался сопротивляться, но Валя ловко усадила его на стул, ста- щила с него ботинки и окунула его ступни в грязное ведро. Почему-то все это было приятно, и ноги не пачкались от жидкой грязи, и голова светлела.
-Ноги мыть и воду пить, — глупым голосом сказал Игорь.
-Не надо воду пить. Сейчас ужинать будем.
Стол уже был накрыт, Игорь вдруг понял, что ужасно голоден. Валя бы- стро принесла дымящуюся тарелку. В тарелке была манная каша. С пенками.
-Нет-нет-нет, я не буду, — Игорь хотел уже вскочить, но Валя мягкой лапой решительно усадила его на место.
-Ешь.
Каша была омерзительна.
-Тетя Валя, а ты почему не ешь?
-Я такое не ем. Я лотос ем.
-Лотос?
-Ну, нормальный лотос, обычный. Ты ешь давай, а я тебе сказку расскажу.
Тётя Валя начала рассказывать что-то бесконечное. В этой истории была милая девушка, которая оказывалась переодетой Бабой-Ягой, три золотых волоса, державшие грозную зубастую собаку, которая сожрёт весь мир, если её отпустить. Были три брата — с красной бородой, с жёлтой и с синей. Был голубоглазый глупыш, всем всё прощавший. Было яйцо, внутри которого на сене спал котёнок. Была корова в вышитой кофточке и жареная змея с аджикой.
Незаметно Игорь задремал и проснулся только тогда, когда клюнул носом манную кашу. Тётя Валя тоже спала, сидя на стуле, и была она почему-то юная и худенькая, беззащитная. Игорю стало стыдно. Он поднялся и потеребил Валю за плечо, но та потеряла равновесие, начала валиться в сторону, и Игорь подхватил её на руки. Валя оказалась неожиданно лёгкой и горячей. Игорь усадил Валю в кресло, и она сонно пробормотала:
— Ну ты даёшь, хуже шёлкового шнурка.
А потом окончательно проснулась, заморгала, разулыбалась и снова стала рассказывать — о великанах, на головах которых стояли небоскрёбы, о прекрасном принце с кудрявыми локонами на ногах, об очень глупом писателе, о забывчивом рыцаре, о девушке, наплакавшей озеро, да мало ли ещё о чём. Игорю стало совсем хорошо и спокойно.
— Валя, — сонно пробормотал он — я хочу остаться с тобой.
Валя вдруг странно улыбнулась:
— Знаешь что… Сделай для меня одну вещь.
Она протянула Игорю ладонь с цветком лотоса:
— Вдохни!
Игорь потянул носом воздух. И всё стало белым, холодным и горьким. И хирург сказал:
— Ну всё, дышит. Значит, будет жить.
О супружестве
Кит планомерно бил циклопа молниями. У циклопа был обалдевший вид, но это не мешало ему время от времени поднимать над головой кусок скалы и бросать в магов, слабых пожилых заик. Лиза, жена Кита, красила ногти и безостановочно говорила:
—…по 19 грн за баночку икры — это ж ничего себе, это ж даже несколько можно взять! Ну, говорят, что это не икра, а просто пузыри такие солёные, но если позвать гостей и не
предупредить, то можно ж…
Медленно выползла вперёд голуболицая женщина-джин. Её глаза горели страшным пламенем.
Джин вытянула вперёд руку, с кончиков пальцев сорвался белый огонь, и циклоп упал, закрыв свой единственный глаз.
—…в этом сэконде цены просто безумные. Но вещи попадаются — да, попадаются вещи… Я тебе купила воротник. Ну, это как рубашка, только без рубашки, один воротник.
Кит пошёл вперёд, подобрал какое-то колечко и нашёл заброшенную шахту. Гномы тут же вызвались починить её за небольшую мзду. Золотой прииск сейчас не помешает: на фабрику титанов были большие расходы.
—…и эта выжла с восьмого говорит мне: «А вы не могли бы помолчать?» Мне! Это она мне говорит! Да если б я…
И в этот момент Киту встретился ифрит. И это было очень даже плохо. Потому что всем известно, что ифриты невосприимчивы к магии Огня, а эта магия — фактически всё, что у Кита было.
—…я в окно сама видела, как она ночью приехала на такси, совершенно пьяная, накрашенная и с собакой на руках!
Ифрит стремительно взлетел и шваркнул огненным щитом по отряду гремлинов. Гремлины прижали уши, рухнули от неожиданности, но тут же вскочили.
— …так ты просто трубку не поднимай. Достали уже. Я заплачу. Потом.
Легко неся своё красивое тело, вперёд выдвинулась королева Наг. Ноги ей заменял могучий мощный хвост. Но выше пояса королева Наг очень напоминала голую женщину. Только рук у этой женщины было шесть, и в каждой — по мечу. Королева Наг ударила всеми шестью мечами ифрита, и тот превратился в грязноватое облачко.
— …я тебе клянусь, что в нём что-то ухает и булькает.
Кит внезапно повернулся к жене.
— Ну, всё может быть, — сказал он. — Так ведь и бывает. Бродишь по берегу реки, собираешься камышей нарвать — а тут пираты, и тебя взяли в плен, а выкуп никто не платит. И ты обучаешься пиратскому ремеслу, женишься на прекрасной эфиопской принцессе. А она людоедка, и однажды утром ты просыпаешься без пальца на ноге и разводишься. Но в бракоразводном процессе у тебя отбирают все деньги, и тебе приходится подбирать окурки и стоять в очереди за социальным хлебом. И прямо там, в очереди, кто-то зовёт тебя по имени, а ты не поймёшь кто. И к твоим ногам падает кошелёк, ты наклоняешься, а на затылок тебе падает кирпич. Но всё в порядке, кирпич трескается, трескается трос в лифте, трескаются пузырьки в шампанском. И тебя болтает в этом самом шампанском, как пузырёк воздуха. Пока не треснет.
Лиза некоторое время смотрела на Кита, а потом осторожно сказала:
— У нас на работе кофейный автомат установили. А Ирина Павловна стала отпускать бакенбарды.
— Да ты что! И в каком месте? — искренне заинтересовался Кит.
Они были очень хорошей парой.
О прекрасном
Кира стряхнула с журнального столика крошки, расстелила скатерть и начала с чувством
сервировать стол к завтраку. Рюмочка с яйцом всмятку. В блюдечко — подсушенный до хруста кусочек багета, на него тонкий слой сливочного масла и ломтик красной рыбы. В любимой чашке крепкий кофе, отдельно — кувшинчик со сливками. Чего-то не хватает… Да! Пиала с малиной, поседевшей в холодильнике за ночь. Всё! Кира уже поднесла ко рту чашку, когда раздался звонок в дверь.
— Кто там? — недовольно спросила она у двери. Кофе придётся варить заново, остывший — это курам на смех.
— Полиция!
Кира открыла. На пороге стоял молодой мужчина в форме и с пузиком.
— Кира Михайловна, здравствуйте. Лейтенант Охрименко. Тут такое дело…
Было видно, что лейтенанту Охрименко неловко.
— Что случилось? — сердито спросила Кира.
— Ваша дочь Аня забеременела.
Кира продолжала смотреть на лейтенанта, и вдруг до неё дошло. Она медленно опустилась на топчан.
— Вы за мной, да? Вот прямо так сразу?
— Да, — печально сказал полицейский. — Давайте паспорт, пожалуйста. И пошлите.
— «Пойдёмте», — автоматически поправила его Кира.
— Хорошо, что вы так легко согласились, — улыбнулся полицейский. — А то многие бьются, плачут…
— Да ни на что я не согласилась! Нельзя же так прямо сходу! Я позавтракать не успела даже.
— Вас в интернате покормят.
Кира зарыдала.
— Я не хочу в бабушатник! Пожалуйста! Хотя бы сегодня меня не трогайте: у меня сегодня
свидание, мы в ресторан хотели…
— В ресторан! — ехидно сказал полицейский. — Вы ещё проголосовать попроситесь. Согласно Закону об эстетизации пространства я обязан отвезти вас в закрытом фургоне в интернатное учреждение, где находятся люди вашего статуса. Кира зарыдала ещё громче.
— Да ну что вы, — жалостливо сказал полицейский. — Там совсем неплохо. Там кормят два раза. И семечки. И скамеечки есть. Припишут к скамеечке, а вы там подружитесь с местными… Всё хорошо будет. Пошлите.
Он начал поднимать Киру с топчана, а та сопротивлялась, отбивалась и даже повизгивала, как перепуганная собачка. И тут у полицейского зазвонил телефон.
— Вот же блин! — Охрименко выпустил Киру, и она сразу же отбежала в угол. Полицейский нажал на кнопку.
— Охрименко, в процессе изъятия! Не отвлекать! Да! Да! Что?
Охрименко вздохнул и вытер пот со лба:
— Ну а какого ж лешего не проверили? Чтоб я бензин палил? Ладно, хорошо.
Полицейский спрятал мобильный телефон и заискивающе улыбнулся Кире:
— Извиняюсь. Ошибочка вышла. Задержка.
Кира помотала головой:
— Что?
— Ну, задержка это была, а не беременность. У Ани вашей. Мы ошибнулись. Завтракайте
спокойно. А я пойду. До встречи. Ещё увидимся!
О здоровье
Кононенко, сгорая от любопытства, распахнул дверь. Голая по пояс Лина сидела на койке, застеленной гладкой грязно-рыжей клеенкой. Тощие свои груди она застенчиво прикрывала руками. Было бы на что смотреть, а то мы сисек не видели. Другое интересно!
-Готов мой пропуск? — нетерпеливо спросила Лина. — Мне надо ехать, меня ждут!
-Пока не готов, — сладким голосом ответил Кононенко. — Я ж ещё не осмотрел.
Лина равнодушно сунула ему под нос руку, покрытую татуировками.
-Обалдеть… — выдохнул Кононенко, рассматривая каждое больничное тавро. — А вот это что?
-Гепатит. А под ним свиной грипп.
-Сдуреть… И вы правда всем этим болели? А че вы вообще выжили?
Лина равнодушно пожала плечами:
-Так получилось.
-И где вы всего этого нахватались? А может, вы ещё не выздоровели?
-Штамп ставят только здоровым, — скучным голосом сказала Лина.
-А можно сэлфик? А я вам тогда пропуск быстро…
Лина равнодушно кивнула, и когда Кононенко обнял её цыплячьи ребра и белозубо улыбнулся, укусила его за шею. Кононенко шарахнулся в сторону с воплем «Тварь больная». Лина строго подняла брови:
-А может, и больная.
О благотворительности
1.
Все стояли и ждали.
И Игорь ждал, и ему было скучно, и он стоял и думал о разном. О том, что в детстве гуппи и хомяки не умирали, а просто получали повышение в должности и срочно уезжали на работу. О том, что некоторые люди умеют саперави в киндзмараули превратить — но это золотые люди, их ещё младенцами обрекают никого не любить и служить своему роду. О том, что когда-то в далёком прошлом у него была жена, которая делала вкусные отбивные, но теперь все иначе, и жены нет, и отбивные он не ест. И просто перечислял в уме фрукты и ягоды в алфавитном порядке, как он делал во время приёма у стоматолога: ананас, банан, вишня, груша, дыня, ежевика…
-Везут, — крикнул кто-то, — вон, поворачивает.
И тогда они все собрались с силами и бросились на машину. И крушили, рвали, перевертывали. И глотали спешно, и не успевали, и давились своими жадными криками — киви, лимон, мандарин.
И ничего не стало.
А потом они медленно, сыто ползли от гуманитарки домой. Зачем было так безумствовать, можно бы взять и все поделить, а потом сфотографироваться — ах ты черт, забыли ведь сфотографироваться…
2.
Сколько ни учился он самым разным вещам, а важнейшее умение странным оказалось. Этому фокусу Игоря ещё в детстве научила соседская девчонка Лера. Сложить руки плотной чашкой и нести воду, не проливая.
Тогда это было нужно, чтобы подкрасться и облить кому-нибудь футболку. И дико хохотать, как Бармалей. Сейчас руки свело судорогой. Если камень под ногу попадется, то всё прольётся, не удержать. И жди потом до завтра, пока удастся снова раздобыть. А можно было бы выпить одному всю эту огненную воду, обжечь простуженное горло, выдохнуть и наконец согреться. Может, удалось бы даже поспать, кто знает. Но его ждут. Уже близко.
Навстречу Игорю выбегают из подвала люди — чумазые и элегантные, старые и молодые, матери с младенцами и амнистированные зеки.
— По чуть-чуть, — отрывисто говорит Игорь. — Только для тепла.
Люди по одному приникают к его ладоням, хлебают, стараясь ухватить побольше. Мать окунает в огненную воду мордочку младенца. Старушка сплевывает в ладонь часть добычи и предлагает коту.
Когда в ладонях ничего не остаётся, люди начинают лизать Игорю руки. Он слабо отбивается, старается хохотать, как Бармалей, и не слушать шёпотки за спиной. Где он это берёт… а руки он мыл ли… сам-то небось столько… Люди не отпускают Игоря, лижут ему руки, принюхиваются к губам и коленям, благодарят, снова облизывают. И кто-то первым кусает.
Из сказок
Сказка 1
Жила-была Золушка. Целыми днями она трудилась по хозяйству, и так ей всё надоело, что непередать. И когда в королевстве объявили большой общий бал, она всем наврала, что её нарядит и сопроводит фея-крестная. А сама заказала пиццу, пиво и стала смотреть «Теорию большого взрыва». Пять сезонов посмотрела, уснула, а когда проснулась, все домашние уже вернулись. А она тут дрыхнет на пивных банках. Пришлось Золушке придумать, что это её принц похитил, баловал, соблазнял, а потом ушёл, но обещал жениться. А на следующий день явился принц. «У меня, — говорит, — есть кроссовок вашей девочки. И предложение есть — руки и сердца, с раздельной собственностью. Так что давайте». Родные рады за Золушку, веселятся, целуют её. А Золушка молчала-молчала, а потом рванула и убежала в лес. И с концами. Ну, родные отдали принцу второй кроссовок в компенсацию морального ущерба, допили с ним Золушкино пиво, жили долго и счастливо и умерли в один день. Когда Золушка вернулась.
Сказка 2
Одна умная девушка решила выйти замуж за мужика с синей бородой. Но поскольку она была правда умная, девушка нагуглила спойлеров и выяснила: всё будет классно, пока она не зайдёт в запретную маленькую комнату, полную трупов. «Фигня делов! — сказала себе девушка. — Просто не пойду в эту комнату — и всё». И они поженились, и всё было прекрасно, только девушка никак не могла понять, куда не надо ходить. И так, и сяк она Синюю Бороду расспрашивала. А он улыбается хитро и отвечает: да ходи куда хочешь. Девушка и в карманах у него искала, и в телефоне, и всё порево в компе отсмотрела, как
пионерка. А где трупы, непонятно.
«А вот не было бы у него синей бороды, так ты б не заморачивалась», — сказала ей сестрица Анна.
«А и точно!» — подумала девушка и решила мужу бороду тайком сбрить. До ночи точила бритву, потом мужа ублажила, спать уложила и принялась брить. А брить в темноте сложно! То одно попадётся, то другое, то бритва застрянет так, что простыню не отстирать. И стало девушке страшно. Заперла она комнату с мужиком без бороды на ключ. И кричит:
-Сестрица моя Анна! Посмотри, нет ли во дворе полиции какой-нибудь!
А Анна ей отвечает:
-Как же я посмотрю, сестрица, если ты мне в детстве глазки выколола, чтоб я варенье не нашла.
-Ну ладно, — отвечает умная девушка. — Тогда я пойду замуж снова. Дверь в спальню только не отпирай.
Сказка 3
Как-то раз собрались родители шопиться, а Машеньке сказали:
— Смотри, девочка, за братом. А мы тебе планшетик купим. Красненький!
Ушли родители, а Машенька в Walking Dead заигралась — и не увидела, как унесли гуси-лебеди Иванушку. Когда увидела — запаниковала, побежала следом. Бежит, бежит — видит: микроволновка стоит.
— Печка, печка, не видела ли, куда моего братца гуси понесли?
— Поешь пирожка — скажу, — отвечает печка микроволновым голосом.
— Да не могу я, там, наверное, калорий 300, мне столько нельзя! — ответила Машенька.
Побежала дальше.
Видит: бассейн с вышкой. В бассейне киселя полно, а с вышки молоко рекой льётся.
«Чё-то дурь фрейдистская в голову лезет», — подумала Машенька, но делать нечего. Спрашивает у молочной речки:
— Речка, речка, не видала ли моего братика верхом на птицах повышенной жирности?
— Поешь моего киселька — скажу, — густым голосом отвечает речка.
— Знаешь что! Это уже статья за растление. Наш разговор записан, файлы уже в полиции, — с болью и отчаянием крикнула девочка. Побежала дальше. Смотрит — яблонька.
— Яблонька-яблонька, ты всё знаешь-понимаешь, короче, где?
— Съешь моего яблочка — скажу, — отвечает нечадолюбивая яблонька.
Оки, а яблочко-то Маше можно, перекус в пределах 76 калорий! Съела девочка яблочко и открылась ей долина — вся сплошь из кремния и силикона.
— Вот, дуй по долине: там и братца найдёшь!
Побежала Машенька. Смотрит: Иванушка гусей боевым самбо лупит. «Чё-то я туплю», — подумала Машенька и заказала Убер за бонусы.
— Братик, поехали домой, к нам машинка спешит!
— Маша, я не могу, у меня кризис самоконтроля, — отвечает ей брат и продолжает бить гуся.
— Так это ж брэндовые гуси, это ж не китайская подделка, как у мамы! Смотри: у этого шуба с вышивкой, а у другого косуха с пайетками! Мы ж не рассчитаемся.
В общем, еле Маша этого гуся у братика отняла. Тут и машинка прибыла, и ребят в срок домой доставили.
Родители приходят и спрашивают:
— Ну что, Машенька, как день прошёл?
— Нормально. 40 000 шагов отбегала. И в Службу защиты детей позвонила, сказала, что вы нас с братом оставляете без присмотра.
— Умница, Машенька! Теперь мы верим, что ты будешь программистом, лидером и
стоматологом!
Сказка 4
Старуха, честно говоря, действительно была изначально против этой идеи.
— Рехнулся, не иначе! — говорила она. — Лето жаркое будет, а от жары репка горькая. Ну, рядочек посадил бы. А ты весь огород испоганил.
— Ничё, — отвечал старик, — Светка вон поест, от репки худеют.
Светка — это их внучка. Светка действительно всё время худела. Но всё равно сажать репку вместо картошки — это бред.
— Ничё, — снова сказал старик. Задолбался он с этой картошкой: сажай, окучивай, выкапывай. А репка сама растёт.
Ничё и вышло: не взошла репка. Только один маленький кустик посреди огорода. Старик повздыхал, но делать ничего не стал. Огурцы в теплице есть, картошку на зиму купим, сколько можно уже горбатиться. Кустик тем временем рос. Куда они смотрели, непонятно. А только спохватились старик со старухой, когда ботвой полностью крышу их домика накрыло.
— Надо что-то делать, — взволнованно повторяла старуха. — Надо что-то делать.
— Да что делать? — вздыхал старик. — Она переросла вон. Наверное, несъедобная.
— Да при чём тут «съедобная-несъедобная»! Она уже весь огород заняла и продолжает расти! Надо её вырвать, а то она…
Старуха задохнулась от волнения.
— Это чернобыльские семена какие-то, — проворчал старик. — В суд на них подать.
Но старуха смотрела с угрозой, и старик поднялся и пошёл в огород. Ухватить репку за ботву не представлялось возможным: роскошные листья поднялись гораздо выше человеческого роста. Но само круглое репкино тело уже более чем наполовину поднялосьнад землёй, поэтому был шанс подковырнуть и вырвать. Старик ещё раз вздохнул, подошёл к репке и крепко её обнял. От репки омерзительно пахло капустой и горчицей.
— Алёна! — позвал старик, держа репку в объятиях. — Иди помоги!
— Вадик, ты как ребёнок, ей-богу, — сердито крикнула старуха, но всё же пришла, обхватила старика, с силой потянула, вырвала с мясом карман. Репка не шелохнулась.
— Чем это вы тут заняты? — спросила неожиданно нагрянувшая Светка. — И что это за мутант?
— Вот! Полюбуйся! — упёрла руки в бока старуха. — Этим Вадим Эдуардович собирался нас кормить. А как её выкапывать, если она размером с баобаб?
— Да плюньте вы на неё, — посоветовала Светка. — Всё равно огород бросать собирались.
— Да как же плюнуть, если…
В этот момент репка вздрогнула, сделала усилие, вырвалась из земли и с интересом посмотрела на всех троих.
— Ой мама, — совершенно по-детски сказала Светка и осела. Старик не мог пошевелиться, старуху била крупная дрожь. Репка вальяжно повернулась и сказала:
— Испеките мне колобок!
Сказка 5
Однажды Мальчик-с-Пальчик сказал своим братьям:
— Братья мои! Я подслушал разговор родителей. Им не дают новый кредит, потому что у них слишком много детей. Они решили отвезти нас в лес и скормить диким зверям. Ежам, павианам, бабуинам. А потом им дадут кредит, и они новых детей сделают. Братья зарыдали. Один из них (самый глупый) сказал:
— А может, ты ошибся, и мы просто едем всей семьёй на вылазку, как обычно?
Но все на него зашикали, потому что явный дурак. И стали спрашивать Мальчика-с-Пальчика, что им делать.
— Я придумал! — отвечал Мальчик. — Мы сделаем вид, что ничего не знаем. Поедем в лес, как обычно. Я подмешаю родителям в пиво сонный порошок клофелин. И когда они уснут, мы сбежим.
— Сбежим — и что? — спросил самый глупый брат.
— И будем жить дикарями. Питаться станем ягодами и листьями. А потом родители получат кредит, а мы раз — и вернёмся.
Так они и сделали. В воскресенье вся семья отправилась в лес, во время привала родители выпили пива и уснули. А Мальчик-с-Пальчик увёл братьев в чащу. Они всё шли и шли, как вдруг увидели домик с огородом.
— Здесь живут люди! Мы можем попросить их о помощи, — вскричал Мальчик-с-Пальчик. — Я сам поговорю с ними.
И он храбро постучал в дверь домика. Ему открыла приятная полная женщина в переднике.
— Тётя, мы заблудились и кушать хотим, — захныкал Мальчик-с-Пальчик. — Нельзя ли
переночевать у вас во дворе?
Женщина, конечно же, впустила их в дом и угостила супом. А Мальчик-с-Пальчик тем временем всё рассмотрел и шёпотом рассказывает братьям:
— Это не просто тётя, это Людоедка. У неё забор с обратной стороны украшен головой мёртвой Барби. Она нас хочет откормить и съесть. Нам надо бежать.
— Но у нас уже нет сил бежать, — взмолились братья. — Пусть она нас съест, раз уж мы никому не нужны.
— Мы вернёмся к нашим спящим родителям. Я дорогу по GPS найду. Родители уже получили смс, что тётя Лотта умерла и оставила им в наследство много денег. Скорее всего, они обойдутся без кредита.
Обрадованные дети вскочили, оттолкнули от двери женщину в переднике и понеслись за
Мальчиком-с-Пальчиком. Они бежали что было сил, но родителей нашли только когда стемнело. Мама и папа лежали неподвижно, с закрытыми глазами.
— Мы опоздали. Они умерли от горя, — скорбно произнёс Мальчик-с-Пальчик. — Мы должны их похоронить.
Его братья зарыдали, а самый глупый бросился к маме и начал её трясти:
— Мама, мама, вставай! Всё уже хорошо: тётя Лотта умерла, а Людоедку мы побили!
И мама действительно проснулась и сказала:
— О боже, уже ночь, а мы тут дрыхнем! Серёжа, просыпайся! Давай домой скорей, дети
голодные.
Папа проснулся тоже и пошёл заводить автомобиль. Братья Мальчика-с-Пальчика плакали от счастья, а сам Мальчик-с-Пальчик улыбался. Он умел находить выход из любой ситуации.
Сказка 8
Как-то раз Красная Шапочка встала пораньше, взяла кувшинчик и отправилась за земляникой. Приходит на земляничные поля, а там чего только нет! Бабочки, стрекозы, ящерицы, маки и ромашки, листья всякие. Только земляники не видать. Хорошо, шла добрая старушка. Дала она Красной Шапочке в обмен на кувшинчик волшебную дудочку: сама дудит тихонько волшебную мелодию, от которой листочки так и раздвигаются. Смотрит Шапочка — а все поля красные от ягод. Стала она собирать эти ягодки сладкие и в рот класть. Рот распух, покраснел, всё лицо в брызгах земляничного сока, а во рту сладость такая, что аж больно, но остановиться никаких сил нет. А дудочка всё играет, листочки раздвигает, ягоды обнажает. Слышит Шапочка издалека голоса: «Красная Шапочка, Красная Шапочка, волк съел твою бабушку!». Но ягодки зовут — чуть твердоватые, пронзительно сладкие. Натёрли туфли уже, шорты давят, груди потяжелели, и пора бы домой, пора бы наполнить кувшинчик, но где он? Ах да, обменяла. А ей кричат: «Красная Шапочка, волк съел и тебя тоже!». И жарко, сухо: утомилась и сморщилась кожа, потрескались пятки. Земляника переспела и бурыми пятнами пачкает руки. Высохли листья, увяли ромашки, облущились хрупкие стрекозьи крылышки. А дудочка играет, и от земляники невозможно оторваться. Так к земле и тянет.
И солнце уже низко, и всё в земляничьей крови, и дорогу назад уже не найти, и как заставить дудочку заткнуться — разве что отдать вон той тощей девчонке за кувшинчик. У кувшинчика горлышко, узкое горлышко — ни звука.
Сказка 11
Раз, два, три — Горшочек, не вари! — и бульканье прекратилось. Принцесса оглядела свежую кучу тортиков и пудингов, шубок и юбок, браслетов и планшетов — и призадумалась. Чего-то явно хотелось, но чего? Может, попросить веретено? Говорят, им можно кольнуться, и проспишь сто лет, а потом появится прекрасный принц. Принцесса уже открыла рот, но тут же передумала. А зачем столько спать? Можно ведь сразу…
— Раз, два, три — Горшочек, вари! Хочу прекрасного принца.
Горшочек так долго тужился и булькал, что принцесса всерьёз обеспокоилась: сейчас выплюнет ей на колени какой-нибудь холодец, и принца уже не восстановишь! Но спустя полчаса всхлипов и кряхтения горшочек справился: принц был молод, хорош собой и одет в штаны оверсайз модного цвета кэмел. Дворец, прежде затаившийся на время, загудел, как улей. Слуги принялись всё чистить и натирать до блеска, повара тут же испекли миллион профитролей с улитками, черпчие разливали шампанское, а король с королевой бросились обнимать и благословлять принцессу. Принцесса улыбалась, устало кивала дальним родственникам и грамотно позировала для фотографий. Она уже представляла, как оформит свадебную фотокнигу жемчугом, когда её что-то сгребло, сжало и втиснуло в крохотную пещеру. Смертельно испуганная, принцесса даже не вскрикнула. «Видимо, мне сейчас придётся бороться с великаном или злой ведьмой, — подумала она. — А может, меня похитил Черномор. Хочет на мне жениться. Ну уж нет, меня получит только прекрасный принц». И она сжала руки в кулаки.
Внезапно стены пещеры загудели и приказали:
Раз, два, три —
Горшочек, вари! Хочу пива светлого.
Принцесса узнала голос прекрасного принца. Любовь — такая сила, что её руки моментально замочили зерно, измельчили солод, вскипятили с хмелем и насытили жидкость пузырьками углекислого газа. Не прошло и минуты, как из горшка хлынула пенная пивная струя. Принц приник к ней губами.
— Пиво какое-то пресное. Соли мало! — пожаловался принц, и принцесса зарыдала.
Сказка 16
Лисичка говорит сестричке:
— Ненавижу тебя.
Лисичка говорит сестричке:
— Я хрупкая и огненная, у меня хвост пушистый, я бы летела-старалась, рыдала — не утиралась. А тебе жрать всё время, жрать, кровь пить. Зачем ты съела воробья? Ты же даже не наелась, только ободралась вся и перемазалась в воробьином говне.
Лисичка говорит сестричке:
— Если бы не ты, меня бы любили и боялись. Меня бы звали Елизавета Патрикеевна и
спрашивали моего совета, когда считать цыплят и сыр делить. Но ты же перетрахалась со всем лесом! У тебя и сейчас шкура в пыли, отойди, мне противно!
Лисичка говорит сестричке:
— А вообще ты ничтожество. Ты всю жизнь стараешься и не можешь вырыть даже маленькую нору, а такса это легко сделает за полчаса. У тебя постоянно ошибки в документации. Вот вычеркни тебя сейчас из жизни — и что? Стульчик только освободится в офисе, и на него фикус поставят. Меня тошнит от тебя, не могу, разобью это зеркало нахрен.
Сказка 17
— Садитесь, — сказала им старуха, — угощу вкусненьким.
Гензель и Гретель неохотно сели, и старуха дала им оладий с сахаром и молока.
— Нет, нет, — вскричали хором Гензель и Гретель, — ты сумасшедшая ведьма, мы едим только семена чиа, да и то редко.
Красные глаза старухи загорелись, и она сказала:
— Вот уж нет! Я научу вас лопать конфеты и пряники, вот увидите.
И она заперла Гензеля и Гретель в клетке. Три раза в день она приносила им поднос с
гамбургерами и эклерами, но Гензель и Гретель мужественно отказывались. Они худели. Старуха злилась, а они худели изо дня в день. Тайком ночью они обнимались и жалели друг друга, и Гретель говорила: «А вдруг мы умрём?», а Гензель ей отвечал, что от здорового образа жизни умереть нельзя. Это Гретель и пугало. Ей становилось тоскливо, невыносимо и как-то яростно голодно. И однажды Гретель протянула руку за куриной ножкой. И её руку обхватили старухины пальцы. Они стояли и смотрели друг на друга довольно долго. И старуха сказала:
— Пойдём, я покажу тебе.
И они пошли на берег тёмной холодной реки, и ели там майонез и шпроты, и пили спирт «Рояль», и плакали о своих утраченных иллюзиях и о ложбинках между ключицами. И Гретель спрашивала у старухи, правда ли они ровесницы, правда ли у неё нога костяная, а кровь голубая. Кровь оказалась бурой. Гретель встала, пошла, а потом и побежала к дому по мятно-леденцовой траве. Гензель спал, чистый и прозрачный от голода.
— Встань, Гензель, — сказала Гретель. — Я принесла семена.
Сказка 23
И когда упала третья голова Змея Горыныча, Иван-Царевич взял Василису Прекрасную за белы рученьки и сказал:
— Кончилось царство иродово! Теперь будем с тобой жить-поживать в счастии!
И они пошли и взошли на ложе царственное, причём Иван-Царевич Василису Прекрасную почти раздел, лишь в чулках запутался, но там хитро очень, только она сама расстегивать умеет. А Василиса Прекрасная тоже не плошала: сорвала с Ивана-Царевича штаны — и ловко так, что и носки слезли. Потом они возлегли, и Василиса Прекрасная всхлипывала так по-особенному, как от боли. Всхлипывала и представляла, как бьёт своего начальника по щекам пачкой ведомостей — а начальник губастый, мордатый, всё лицо дрожит, как студень. От этих мыслей Василиса Прекрасная так вздрагивала, что Иван Царевич приостанавливался даже, но она притягивала его к себе: нет-нет, продолжай. Так вот, разбила начальнику и нос, и губу, все ведомости заляпала, ещё и об стол лбом приложила, чтоб знал, тварь такая.
Иван-Царевич тем временем двигался и думал, что тренер «Динамо» ни к чёрту не годится: как можно такой состав выпускать — это ж себя не уважать. Хотя, говорят, он на тренировках просто зверь: у половины команды травмы от разминок. У него вот тоже сустав подозрительно ноет, похоже на подвывих. А ему завтра к семи, поэтому надо не затягивать — и рычал от страсти, и набрасывался с новой силой, хотя какая там у него уже сила, помыться даже не дала после Змея Горыныча.
В общем, долго ли, коротко ли, но Василиса свернула начальнику шею, Иван закричал высоким женским голосом, тут и сказке конец, а Змея жалко: исчезающий вид и в неволе не размножается.
Сказка 19
— Карло! Карло! У меня опять живое бревно! — лепетал Джузеппе. — Забери его, ты же умеешь с ними управляться.
— Что, снова деньги нужны? — нахмурился Карло. — Ты головой подумай, зачем мне эти брёвна?Ты же каждый день их таскаешь.
Под ногами у Карло возились повизгивающие кровоточащие палки.
— Ну… Сделаешь. Мальчика ещё одного сделаешь. Ты же умеешь, Карло!
Карло взглянул на бревно, и оно ему понравилось. Округлое, с дуплом, ещё влажное от сока. Тяжёленькое, наверное.
— Ну ладно, — Карло швырнул приятелю монету, и Джузеппе моментально исчез. Карло хмыкнул и уставился на бревно.
— Мальчика! Кому нужен мальчик, — и ласково притянул к себе бревно. — Из тебя выйдет чудная девочка.
Карло разложил перед бревном целую коллекцию ножей — прямых и изогнутых, с тонким лезвием и с массивным.
— А вот иди сюда. Щекотки боишься? — он провёл лезвием по коре и неожиданно воткнул нож в ствол. Дерево утробно застонало.
— Ну что ты. Резать — это ещё ничего. Вот шить будет больно, — Карло углублял прорезь, и бревно мелко дрожало от напряжения. — Будешь девочкой, хорошей девочкой. Назову тебя Галей.
Ему показалось или бревно сделало отрицательный жест? Показалось. Карло быстро, крупными штрихами правил бревно, больно целовал повреждённые участки, не давал вырваться, резал, резал, резал. И вот уже перед ним была прекрасная, хоть и несколько
грубоватая внешне женщина. Она была как живая, лучше, чем живая, но молчала и не двигалась.
— Ну, что ж ты будешь делать. Пацан-то сразу болтать стал, — озабоченно вздохнул Карло. — Галя! Галочка, не молчи! Давай сегодня в кафе сходим.
— Я не Галя, — вдруг сказала низким голосом женщина.
— О! Разговаривает, — обрадовался Карло. Ему было как-то жутко, хотя чего бояться, не в первый раз уже.
Женщина взяла руку Карло и просунула её в ещё не зашитое дупло. Морщась от такой
беспардонности, Карло пошевелил пальцами и вдруг понял: внутри ящик. А в этом ящике, наверное, все игрушечные солдатики из его детства, смешные влюблённые записки к Анне, трусики Мануэллы с золотым волосом, куртка, букварь, щенок бульдога, гипсовый
шарик, детский кукольный театр со сценой и актёрами. И, корчась от дурного предчувствия, повторяя миллион раз «лимпополимпополимпопо», Карло этот ящик открыл. Из ящика вылетела летучая мышь, но больше ничего не произошло. Карло облегчённо вздохнул и вытащил руку.
И понеслось…
